Край: премия Оскар "За провал в российском прокате"

Еще до просмотра я узнал о фильме две вещи:

1. «Край» провалился в российском прокате.

2. «Край» претендует на «Оскар».

«Ага-а-а-а!» — сказаля и потер руки с предвкушением. Симптомчики-то знакомые! Не далее как совсемнедавно видел я уже такой шедевр. Шедевр назывался «Утомленные солнцем — 2» иявлял собой надежду Никиты Сергеевича Михалкова на международное признание.Фильм тоже номинировался на всё подряд и провалился в российском прокате. 

Нормальный обычныйзритель назвал бы это идиотизмом, воровством и кидаловом Хочется сказать,что два вот этих изделия — результат нового качественного витка вмейнстриме российского кинематографа. Собственно, сам мейнстрим заключался втом, что касса, которую собирает фильм, то есть результат трудов, никого неинтересует. Потому что коммерческая успешность фильма оценивается не сборами,а усушкой кинопленки (Вжик-вжик! Вжик-вжик!), утруской реквизита (Вжик-вжик!Вжик-вжик!), экономией на оборотных материалах (Вжик-вжик! Вжик-вжик!) и другими действиями с выделенными из государственного бюджета деньгами, о которых те жеЧарли Чаплин, Джеймс Камерон и Леонид Быков и не догадывались даже, и встрашном мне они им присниться не могли.  Результат оказывается немного предсказуем —смотреть то, что получается в результате такой деятельности, совершенноневозможно. Люди и не смотрят. Потом культурная общественность пишет очередноеписьмо верхам о бедственном положении отечественного кинематографа, запугивает«культурной экспансией Запада», вытаптывающей копытами бездуховности загадочнуюрусскую душу из молодежи, и — хоп! государство покорно отстегивает копеечку.

в зале можно в футбол играть или сексомзаниматься — ни души Нормальный обычныйзритель назвал бы это идиотизмом, воровством и кидаловом. Но творческая натура — это же творческая натура! И творческая натура переосмысляет порок системы, и онпревращается... превращается... в жанр!  Япока не знаю точно, как называется эта новая ветвь искусства, но полагаю, что небудет большой ошибкой, если временно определить его как «антисоветскаябюджетерия». Приняв баг за фичу, а негодный способ исполнения — за особый родискусства, творческие натуры начали творить изо всех сил. Поскольку на зрителяЭтой Страны все равно никакой надежды, финансовой зависимости от него нет, томишенью, целевой аудиторией творчества стали дяденьки и тетеньки, заседающие вкомиссиях различных зарубежных кинофестивалей. 

Ну а посколькусреди европейской интеллигенции спрос на русофобию и антисоветизм всегда былвелик, то творцам показалось, что стоит немного почесать этот спрос за ухом,как на них повалятся все самые первые места и самые сверкающие статуэтки.Именно отсюда лунгиновский «Ты всему миру показал, что ад мы несем в себе» искулящий, как собака, Михалков делающий то, о чем мечтал еще Черчилль, —макающий Сталина лицом в торт. Но не тут-то было. Русофобия и антисоветчина — дело, конечно, хорошее, но никто не говорил, что за него будут платить так много.Во-первых, свои тоже статуэток хотят, а во-вторых, еще иранцы не ответили заугнетение женщин. А у иранцев — тоже есть газ и нефть, а С-300 и атомной бомбы — нет. Поэтому Оскара будут давать за Иран.

Но до нашихтворческих натур это пока еще не дошло, и они продолжают стараться. В этот разпостарались очень хорошо. Во всяком случае, не хуже, чем Михалков. Но естьнюансы. Если Никита Сергеич мог использовать «мигалку» и просто загонять насвой фильм школьников, то у Учителя таковой не оказалось, и в кино зрителей нет.То есть, заходя в зал, сразу видишь, что снято как надо, работал настоящиймастер своего дела, интеллигент: в зале можно в футбол играть или сексомзаниматься — ни души.

Как это удалось мастеру — автору прекрасного фильма «Прогулка»? Вопрос прямой, тяжелый, но ответим мына него прямо: это было нелегко.

Во-первых, неукоснительноеуважение к российской истории в изложении Николая Карловича Сванидзе. В первыхже минутах фильма зрителю сообщают, что всех пленных из немецких лагерей,остарбайтеров и просто жителей оккупированных земель СССР Сталин после войнызагнал в лагеря. То есть продемонстрировано, что если зритель соблазнился ичитает книги по истории родной страны, то автор фильма остался верен идеалам иему по прежнему хватает телевизора и подшивок перестроечного «Огонька». Но этотолько антураж — неброская деталь, призванная охарактеризовать историческийпериод правления Иосифа Сталина, прозванного за свои зверстваВиссарионовичем.  Кроме антуража есть ещеи сюжет. А сюжет, судари и сударыни, жуткий:

Незадолго передвойной, по Сибири, где медведи и ГУЛАГ, едет поезд. Поезд везет немецкогожелезнодорожного инженера и его семью. На беду ему встречается актер Гармаш, переодетый НКВДшником. Гармаш по-русски загадочно и беспричинно  бьет инженера по лицу, а потом для пущейсоветскости расстреливает. После лютой расправы в живых остается тольконемецкая девочка, которая бежит в тайгу и там живет всю войну. После войны еенаходит актер Машков с торсом из «300 спартанцев», но одетый как ветеран войны.Он вывозит девочку в ГУЛАГ к сидящим там советским людям. Люди все времяпытаются девочку изнасиловать или побить.

Особенно стоитотметить, что советские люди ведут себя примерно так, как о них рассказывалнемецким людям доктор философии Геббельс — то есть как унтерменши: пьют,дерутся, травят друг друга собаками, верят во всякую чертовщину. Людей во всейкартине двое — немецкая девочка и старый эстонец-узник. Всё.

Естественно,зритель, предков которого и описывает режиссёр, мгновенно проникается чувствомблагодарности к творческой натуре за то, что ему открыли глаза на правду.Раньше, когда у дедушки (или прадедушки — у кого как) был день рождения, или, кпримеру, на 9-е мая, зритель слушал фронтовые рассказы, смотрел на мундир, увешанный медалями, и верил, что вот они какие — ветераны, вот он какой, русский народ (или не русский — тут опять у кого как) — умный, благородный,очень и очень смелый. А еще добрый. Добрый той самой добротой, которую могутпозволить себе только очень сильные люди.

Естественно, душароссийского интеллигента не может вынести, что у соотечественников осталосьчто-то светлое. Особенно творческие натуры не любят людей добрых потому, что нетерпят таких явных доказательств того, что кто-то настолько сильнее его. Поэтомув рамках активной борьбы против фальсификации истории творческая натураснимает фильмы про то, какие были скоты и сволочи предки у зрителя — такие же,как сама творческая натура, а то и намного хуже.

Невозможно неотметить, как режиссерский талант заиграл в реализации эротических сцен. Послепросмотра такой вот «рашан эротик» европейская интеллигенция вымрет потому, чтоне сможет дать потомства. Либидо будет убито на годы. Что хотел сказатьрежиссер тем, что вложил в уста лежащей на спине героини реплику «соси их!»? Кчему он стремился? Тайна, покрытая мраком. То есть можно, конечно, подумать, чтотут имела место попытка внести реализм, но внесен он был уже сразу впередногами. Иначе где подбитый глаз героини сразу после означенной реплики?

По ходу сюжетакрепость маразма все усиливается. Советские люди устраивают на немецкую девушкупокушения. Они думают, что она — оживший мертвец. Покушениями руководит местныйВан Хельсинг — «чукча». Когда я увидел, что заместитель начальника местноголагеря разговаривает с бюстом Сталина, я понял, что мне просто по-человеческинехорошо, и нужно сделать перерыв.

Кульминацией фильмаслужит возвращение в лагерь начальства. Бессмысленного и беспощадного.Начальство тут же начинает расстреливать женщин и детей, а потом уезжает напаровозе. Главный герой гонится за ним. Происходит долгая гонка на паровозах, снятая как... как... ну, как бы так сказать, чтобы было без матерщины, но ясно? Какотчет о расходовании средств —скучно и жалобно: «Ну, вы ведь верите, что мывот в этом месте потратили очень много денег?». Догнав супостата, главный геройс торсом из «300 спартанцев» и головой актера Машкова разбивает об головуначальства паровозный спидометр. Супостат теряет память и уезжает в тайгу навелосипеде.

Главный герой снемкой — на дрезине.

Оригинальныесценарные ходы, художественная правда, потрясающая искренность — в наличии.

Самое главное вэтом кино то, что сюжет в нем совершенно не важен. Важен антураж и побочныелинии — русские унтерменши, водка, драки и маразм.

Есть только дважанра кино, в которых побочные линии и антураж важнее сюжета:

1.       Российское кино, снятое для Оскара.

2.       Порно.

Даже в индийскомкинематографе танцы и песни хотя и занимают большую часть времени, но все же неявляются полным заменителем сюжета. В нашем кино антисталинизм, антисоветизм ирусофобия заняли место, аналогичное тому, которое занимает в порно половой акт.

И это многоеговорит о людях, которые его снимают и для которых оно снимается.