Здравствуйте, с вами я, Егор Холмогоров, и вместе с Анатолием Вассерманом мы поговорим про ядерные ракеты, удары из космоса, пиратов и самое страшное — дороги Екатеринбурга.

 

 

Владимиру Путину удалось с блеском выиграть дипломатическое противостояние на саммите Большой Восьмёрки, где обсуждалась гражданская война в Сирии. Неделю назад Соединённые Штаты сколь громко, столь и бездоказательно, а проще говоря — _лживо_ обвинили Башара Асада в применении химического оружия и начали угрожать вооружить сирийских мятежников, ввести над Сирией бесполётную зону и прочее, что могло означать лишь одно — полномасштабную вооружённую интервенцию НАТО как два года назад в Ливии. Но весь мир знает — законное сирийское правительство поддерживают Иран, Китай и Россия. И вот на встрече Большой Восьмёрки на Путина оказали беспрецедентное давление: заискивание, угрозы, клевета. Тем более, что всё это уже отработано. Как раз накануне саммита появилась информация, что на одной из предыдущих встреч западные спецслужбы пытались прослушать разговоры бывшего тогда президентом Дмитрия Анатольевича Медведева.

 

 

Наёмные террористы в Сирии терпят явный провал прежде всего как раз потому, что их сущность как наёмных террористов с каждым днём очевиднее. Ещё полгода назад многие эксперты утверждали, что чуть ли не половина жителей регионов Сирии, оккупированных этими разбойниками, всё ещё надеется на лучшее будущее в случае их победы. Теперь же эти жители отказываются поддерживать преступников даже под угрозой гибели от их руки. В таких условиях блок англоамериканцев и арабских нефтешейхов может надеяться только на открытое вмешательство. Но пока законная власть Сирии располагает громадным запасом советского оружия, а Российская Федерация поставляет ей лучшие в мире системы противовоздушной обороны, интервенция обернётся серьёзными потерями. Поэтому, собственно, нынешняя встреча руководителей стран Большой Восьмёрки началась с согласованного наезда семерых на одного. А кончилась тем, что один победил семерых. На нашей стороне оказалась правда. Например, американцы заявили, что химическое оружие в Сирии применили правительственные войска — хотя им это очевидным образом не нужно. А в итоговом коммюнике сказано: «Мы осуждаем использование химического оружия в Сирии и призываем все стороны конфликта обеспечить доступ группе инспекторов ООН». То есть американский блеф не прошёл: эксперты ООН после конфуза с Ираком, где десятилетие назад так и не нашлось оружия массового поражения, будут работать всерьёз.

 

Путину удалось обратиться к здравому смыслу западных политиков и журналистов и напомнить, что так называемая сирийская оппозиция — это людоеды, в самом буквальном смысле, родные братья тех, кто отрезал головы британским солдатам, совершал сотни терактов по всему миру. И, как ни удивительно, российского президента услышали — оказалось, что не все на Западе настолько отравлены собственной пропагандой, чтобы не понимать: вооружая врагов Башара Асада, они вооружают своих собственных убийц. Это, конечно, не означает, что угроза интервенции отпала, но впервые планы агрессии встретили столь серьёзный отпор в рядах самой же американской элиты — военные явно не желают никуда вторгаться, а в конгресс США внесён законопроект о запрете помощи сирийским оппозиционерам. На этом фоне довольно забавно выглядят предложения президента Обамы, прозвучавшие после окончания саммита. Он выдвинул идею сокращения ядерных арсеналов США и России на одну треть, а в перспективе — полного ядерного разоружения.

 

Это, мягко говоря, детская разводка. Соединённые Государства Америки одновременно хотят развивать систему своей противоракетной обороны, способной перехватить стратегический ядерный потенциал другой страны, и предлагают сократить наш ядерный потенциал. То есть надеются ослабить наш меч настолько, чтобы он не пробил их щит. Они же рассчитывают на новейшее высокоточное оружие, способное даже неядерными зарядами поразить ключевые центры нашего хозяйства и управления. Вот почему президент Путин сразу после саммита познакомился с нашим новым противовоздушным комплексом и потребовал развивать воздушно-космическую оборону. К сожалению, разрушенная либеральными реформами российская экономика пока не может тягаться с Соединёнными Государствами — пока они остаются экономическим центром капиталистического мира. Значит, мы просто не можем себе позволить такое количество обычных вооружений, какое есть у американцев. Следовательно, ядерные силы остаются самой надёжной гарантией нашего суверенитета и ослаблять их ни в коем случае нельзя.

 

Существует старая и многими странами проверенная народная примета. Туда, где не стоят ядерные ракеты, тут же приплывают американские авианосцы, слетаются американские бомбардировщики — и начинают бомбить. Это испытали на себе народы Сербии, Ирака, Ливии, рискуют узнать сирийцы. И напротив, как показал опыт Ирана и Северной Кореи, там, где есть хотя бы теоретическая возможность столкнуться с ядерным оружием, американцы вполне разумны и сдержанны. Отсюда вывод: если президент Обама беспокоится о сокращении ядерных вооружений, то он заботится не о выживании человечества, а о безопасности американских авианосцев.

 

 

Ядерная безопасность — не единственный вопрос, в котором Запад хотел бы вести за собой на поводке весь мир. Другая проблема, где российская политика, к сожалению, очень демонстративно прогибается — вопрос о так называемом копирайте, нелицензионных копиях фильмов, музыки, книг, распространяемых в интернете. Российские депутаты рвутся под давлением так называемых «борцов с пиратством» принять законы, грозящие по жёсткости далеко превзойти даже западные образцы. Эти борцы с пиратством, кстати сказать, зачастую обыкновенные вымогатели и шантажисты. Один раз сайт ютуб заморозил видео с одним из выпусков нашей программы «Реакция Вассермана» по требованию некоего мнимого правообладателя из… Бразилии. Разумеется, никаких прав на нашу программу не имевшего. Потребовались переговоры чтобы всё это восстановить.

 

Копирование сведений в Интернете не имеет ничего общего с пиратством. По очень простой причине: когда пират захватывает корабль, владелец корабля теряет своё имущество, а когда мы копируем информацию, она у своего владельца остаётся. Правда, владельцы жалуются, что теряют возможность продать её и тем самым получить прибыль. Но великий писатель Роберт Энсон Рекс-Иварович Хайнлайн ещё в первом своём рассказе «Линия жизни» — в тысяча девятьсот тридцать девятом году! — сказал: «В последнее время у некоторых групп в нашей стране сложилось мнение, что человек или корпорация, получая прибыль на протяжении ряда лет, тем самым приобретает на неё особое право, а правительство и суды обязаны гарантировать им эту прибыль в будущем, даже когда обстоятельства меняются, и вопреки интересам общества. Эта странная доктрина не имеет никакой опоры ни в гражданском, ни в уголовном законодательстве. Ни отдельные лица, ни корпорации не имеют ни малейшего права являться в суд и просить, чтобы часы истории были остановлены или стрелки их переведены назад». Насколько я знаю, этой точки зрения он придерживался до самой своей смерти в восемьдесят восьмом. Кстати, вдова Хайнлайна потребовала изъять его произведения из Интернета, и несколько лет они были недоступны новым поколениям читателей. Вообще я слыхал много жалоб на наследников творческих личностей. Они зачастую требуют от издателей или киностудий заведомо непосильные гонорары — похоже, хотят даже не заработать, а отомстить предку за то, что он талантливее их. Человек отличается от прочих животных, в частности, умением учиться не только на своём опыте и наблюдениях, но и на рассказе о действиях других. Ограничение права копирования информации препятствует такому обучению. То есть превращает человека в обычное животное. Все мои публикации выкладываются в Интернет совершенно официально — но издатели зарабатывают на них достаточно, чтобы и мне платить пристойные гонорары. Даже книжные издания статей, давно лежащих в Интернете, хорошо расходятся и приносят изрядную прибыль. Более того, государству было бы выгоднее взять многие тысячи творцов на своё содержание, чем бороться с копированием. А сами творцы — в отличие от перепродавцов плодов творчества — заинтересованы прежде всего в распространении всего созданного ими. Если кто-то из раскрученных авторов жалуется на пиратов — его устами обычно говорят те, кто скупил его творчество на корню и теперь заодно распоряжается самим творцом. Причём сам автор неизменно получает анекдотически малую долю от прибыли. Так что борцы с копированием отстаивают интересы не творцов и уж подавно не их аудитории, а только собственные — чисто коммерческие, то есть по сути античеловеческие.

Стремление депутатов идти на поводу у копирайтных шантажистов порой просто поражает. Например, провайдеров хотят обязать закрывать доступ к так называемым торрентам — системам, по которым пользователи интернета могут обмениваться файлами между собой. Миллионы людей лишатся доступа не столько к плохим копиям современных отечественных кинорежиссёров, мнящих себя гениями всех времён и народов, и не к новым альбомам нашей унылой попсы, а к старой доброй музыке, старому кино, а главное — к копиям вышедших мизерными тиражами научных книг, иногда двухсотлетней давности, которые, возможно, никогда не будут переизданы. То есть под видом борьбы за авторские права людям закрывают дорогу к знаниям.

 

 

Существуют, впрочем, и более изощрённые способы закрывать людям дорогу к культуре. Например, забивать её заглушками и подделками, как это происходило последние несколько лет в Перми. Стоило в середине двухтысячных годов пройти молве, что в Перми началось самобытное культурное возрождение, что благодаря книгам замечательного писателя Алексея Иванова люди начинают изучать свой край, его историю, его прошлое, как в Перми вдруг нарисовался скандальный галерист Марат Гельман со своим цирком пропагандистов нетрадиционных сексуальных и художественных отношений. Этот цирк ставил на крышах пластмассовые статуи, пародирующие статуи Христа из пермского музея деревянной скульптуры, каменные яблоки, за которые выплачивалось по полмиллиона рублей и больше. Сам Гельман обходился пермскому бюджету по триста пятьдесят тысяч в месяц только по официальной смете. С теми, кто это безобразие и разбазаривание средств критиковал, Гельман и его подельники разбирались по-особому. Одного кандидата просто сняли с выборов, обвинив в нарушении моих, ещё раз — моих, авторских прав на фотографии каких-то особо гадких гельмановских поделок. Разумеется, никто моих прав не нарушал, все необходимые разрешения я предоставил, но для хорошо мотивированного админресурсом городского суда разве это имеет значение? Чтобы вся эта полукриминальная история закончилась оргвыводами, Гельману потребовалось устроить в Перми глумливую и враждебную — и к нашему народу, и к государству — выставку, посвящённую Олимпиаде в Сочи. Тут уж наша власть не стерпела, и Марат Гельман более не директор Пермского музея современного искусства.

 

Марата Александровича Гельмана давно пора было уволить с музейной и выставочной службы — за профессиональную непригодность. Многие карикатуры с выставки, посвящённой зимней олимпиаде в Сочи, я уже видел — в тысяча девятьсот восьмидесятом году, когда Запад объявил бойкот летней олимпиаде в Москве. Тогда в Северной Америке и Западной Европе развернули мощную пропагандистскую кампанию против нашей страны. В советской прессе перепечатали часть тогдашних западных карикатур, дабы показать, что там о нас думают. Кстати, замечу: нынешние регулярные переводы зарубежных статей о нас — сильнейшее средство прояснения мозгов, уже многих отучившее от безоговорочной веры в Империю Добра за нашими границами. Так вот, сюжеты многих тогдашних антисоветских карикатур сейчас воспроизвёл российский халтурщик, найденный Гельманом. Если знаменитый галерист не в состоянии опознать плагиат — ему вовсе не место в делах, связанных с искусством.

 

Но вот вопрос, почему, для того, чтобы вышвырнуть прохиндеев потребовалось дожидаться когда они наплюют на ботинки начальствующим? Почему больше пяти лет не слушали тех, кто говорил: добром гельмановщина не кончится. Десятки писателей, серьёзных художников, общественных деятелей призывали остановить разрушительное для культуры безумие — и их не слушали. Кто теперь вернёт назад огромные средства, разбазаренные на клизмы, изображавшие купола церквей? Кто воскресит затоптанные дорогостоящими дешёвыми скандалистами ростки самобытного пермского культурного возрождения? Проблема в том, что наши чиновники категорически не хотят слышать голоса «снизу», если это не низ их собственного живота. И чтобы докричаться до них, нужны порой весьма оригинальные средства.

 

 

В отличие от гельманщины, рисунки лиц чиновников вокруг тех дефектов, кои эти чиновники обязаны устранять — не просто законное, но и очень остроумное средство. Причём средство не оскорбления кого бы то ни было, а напоминания о прямых служебных обязанностях. Недаром борьба за ремонт дорожных выбоин увенчалась успехом за считанные дни. Так что «Каннские львы» получены, на мой взгляд, совершенно заслуженно. А вот реакция руководителей Свердловской области и её столицы, по-моему, совершенно неадекватная. Да, карикатура на улице — это обидно. Но ведь в данном-то случае карикатуры несомненно заслуженные. Обижаться в таких случаях надо на самого себя. Если же вместо исправления своей работы начнёшь мстить тем, кто указал на её недостатки — довольно скоро вовсе разучишься работать и в конечном счёте поплатишься рабочим местом. Одиночный скандал ещё могут простить, но систематическое неисполнение служебных обязанностей рано или поздно заметят те, кто принимает решения о назначениях. Если Евгений Владимирович Куйвашев действительно втянулся в конфликт с Оксаной Рашидовной Пановой из-за того, что её информационное агентство заказало карикатуры — боюсь, его губернаторские полномочия могут досрочно исчерпаться из-за профессиональной непригодности.

Кстати, одно время я полагал, что предыдущего губернатора — Александра Сергеевича Мишарина — травили ради расчистки места как раз для Куйвашева. Это была именно травля. Я сам немного знаком с Мишариным и видел, сколь малое отношение к реальности имеют публикации о нём. Правда, многие вполне искренние свердловчане и екатеринбуржцы тоже серьёзно его критиковали — но их слова опять же мало связаны с тогдашними материалами в прессе. Да и Жириновский то и дело ругал Мишарина — а это уже серьёзная примета заказной кампании. Но девятнадцатого июня стало ясно, что заказчик — не Куйвашев и вообще не региональный деятель. Фальшивое сообщение об увольнении Владимира Ивановича Якунина и назначении Мишарина на его место могло появиться в коммерческих целях — ради биржевой игры. Но сообщение появилось вечером, когда наши биржи закрыты, а на зарубежных биржах наши новости почти не сказываются. Угрозы самому Якунину фальшивка не создаёт: как отметил некий сетевой комментатор, лучший способ добиться, чтобы президент Путин чего-то не делал — сказать, что он это уже сделал. Значит, фальсификатор пытался вбить клин между Якуниным и его первым заместителем. Очевидно, травля, начатая ещё два года назад, будет продолжаться в надежде на исключение Мишарина из отечественной деловой жизни. А кому нужно избавить страну от незаурядного, на мой взгляд, управленца?

 

Двадцать второе июня — день начала Великой Отечественной Войны. Вот уже семьдесят два года прошло, а споры вокруг этой даты всё не утихают. Насколько серьёзными были потери в первые дни войны? Почему удар гитлеровцев оказался настолько внезапным? Почему Красная армия проиграла приграничное сражение? Ещё больше актуальности этим спорам придают дискуссии вокруг единого стандарта преподавания истории, а то и единого учебника. Не будут ли через него вбиваться школьникам примитивные представления о двадцать втором июня как о якобы катастрофическом поражении нашей армии? Ведь исследования современных историков показывают: наши войска оказали серьёзное сопротивление, не было ни выдуманной послевоенными писателями паники, ни масс сдающихся в плен. Чаша весов склонилась на сторону Германии только потому, что в этот момент немцы оказались объективно сильнее. В частности, потому, что обладали опытом шедших уже два года масштабных военных действий в Европе.

 

Немалую часть версий неудачного для нас начала войны — от полной внезапности немецкого удара до подготовки СССР к собственному нападению — уже опровергли очень подробно и доказательно. В частности, по косвенным признакам вычислено: по меньшей мере дважды — двенадцатого и восемнадцатого июня — народный комиссариат обороны направил в приграничные военные округа прямые предписания повысить боевую готовность. Но эти предписания исполнены только в Одесском округе. В Киевском и Ленинградском действова

0ли спустя рукава, в Прибалтийском запутались, а в Белорусском, где командовал генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов, указания центра не просто саботировали, а делали прямо противоположное. Причины тут могут быть разные — историки по сей день их обсуждают. Но всё же все эти возможные преступления и несомненные ошибки, которые хуже преступлений, вряд ли главная причина первоначального провала советских вооружённых сил. Против нас действовало почти вдвое больше войск, чем было во всей нашей стране, а в приграничных округах мы уступали противнику более чем втрое. Немецкая армия годом ранее разгромила за пару недель французскую, до того признанную лучшей в мире, да ещё и усиленную британским экспедиционным корпусом — тот, правда, сбежал, как только дела пошли не по плану. Ещё две недели ушли на взятие в плен почти всей французской армии, и две недели немцы искали французское правительство, чтобы получить его подписи под признанием поражения. Вместе с Германией против нас воевали Венгрия, Италия, Румыния, Словакия, Финляндия, Хорватия. На Германию работали громадные оборонные производства Франции с Чехией. Общий хозяйственный потенциал Европы, предоставленный в распоряжение Германии, многократно превосходил наш. Словом, по всем предварительным расчётам ни у нашей армии, ни у нашей страны не было ни малейших шансов. Иначе расчётливые немцы вовсе не начали бы войну. Тем не менее страна сохранила около половины кадровых войск, находившихся в приграничных округах, успела эвакуировать бОльшую часть промышленности с территорий, оказавшихся под угрозой оккупации, а главное — сохранила единство народа и работоспособность власти. Поэтому первый удар немцев и их союзников — при всей его невероятной по тому времени силе — не стал последним. Уже через пару месяцев после немецкого нападения состоялись первые успешные советские контрудары. Меньше чем через полгода мы перешли в контрнаступление почти по всему фронту. А кончилась война, как известно, во вражеских столицах. Словом, наша страна доказала жизнеспособность и народа, и общественного устройства. Тем, кто сейчас живописует двадцать второе июня сорок первого в качестве примера нашей слабости, стоило бы почаще вспоминать девятое мая сорок пятого.

 

Двадцать второго июня сорок первого один из первых ударов немецкой авиации был нанесён по нашему Черноморскому флоту в Севастополе. По этому флоту враги стараются бить при каждому удобном случае. Вот на днях через Верховную Раду Украины оппозиционные депутаты — в том числе наследники бандеровцев из партии «Свобода» — попытались протащить закон о выдворении Черноморского флота из Крыма. Закон этот, к чести Верховной Рады, провалился. Но, просто для ясности, хотелось бы напомнить борцам с нашим флотом простую вещь. Черноморский флот появился в Крыму гораздо раньше, чем там появилось государство «Украина», и останется там после.

 

А пока — до свиданья,

С вами были Анатолий Вассерман и Егор Холмогоров.