Версия для печати Вставить в блог

 

 Мы — современники агонии сталинизма, свидетели ее и участники. Употребляя термины «режим» или даже «система» («административно-командная» взамен сданного в архив «культа личности»), мы еще не дотягиваемся — и мыслью, и действием — до истинных размеров явления, до первичности его в ряду родственных и производных феноменов нынешнего столетия.

М. Гефтер, ««Перестройка или перепутье?»

 

Разумеется, подтекстом неуместного опроса на «Дожде» о возможной сдаче Ленинграда немцам в годовщину снятия блокады была именно очередная переоценка личности кровавого тирана И. Сталина, сталинизма, как тоталитарного режима коммунизма и наше, так сказать, до сих нераскаянное сознание новой России. Маниакальное навязывание темы осуждения сталинизма креативным братством нашего общества начинает пугать уже больше, чем сам диктатор, который почил более полувека назад или агрессивные бесполые юноши в радужных тогах в борьбе за права узников Болотной. Нет, дело-то совсем не в том, чтобы заниматься сейчас оправданием Отца народов, отрицанием машины репрессий, занижением или повышением цены военных побед или, еще того лучше, пытаться по примеру наших видных «либералов», переместившихся в Париж, оценивать эффективность менеджерских качеств И. Сталина как государственного управленца.

 

Нелепость подобных оценок сродни подростковой девиации Pussy Riot в Зоологическом музее Москвы или в супермаркете среди отмороженных кур, не говоря уже о бездарной конвульсии в ХХС. Так же, как и заключения, теперь уже парижского профессора Сергея Гуриева, о менеджерских качествах Отца народов остаются на уровне рефератов студентов троечников экономического колледжа. Сталин был гениальный менеджер создания гигантского тоталитарного государства – довоенного СССР, а потому пытаться применить к оценке его управленческих решений и действий набор алгоритмов современных менеджеров-экономистов банальная глупость. Этические оценки не для истории – они только сбивают с толку, и не позволяют спокойно исследовать феномен не сталинизма, а собственной импотенции к действию. Сталинизм в далеком прошлом.

 

Больше всего нас должна была бы озаботить тема раскаяния, точнее нашего нераскаянного сознания и наличие отсутствия всенародного осуждения преступлений сталинизма на государственном уровне в дни славных дат погибшей империи СССР. На первый взгляд, и власть, и постсоветский народ активно возвращают недоосужденное советское прошлое, прежде всего сталинизм как «живую воду» современности. Вот где зарыты собаки всех российских бед в глазах либеральной части советского кладбища фантазий и мифов.

 

Но, собственно, почему? Почему непременно надо раскаяться и осудить? Почему нельзя оставить все как есть, не трогать прошлое и развиваться без забот? Согласитесь, ирония истории заключается в том, что она никого, никогда, ничему не учит. У нее нет педагогического образования. И вечно носится в настоящем - недосуг ей воспитывать рассказками о далеком прошлом. А самое главное - от советской социалистической сверхдержавы не осталось и следа. Какое отношение теперь мы имеем к тому прошлому?! Только по строкам в паспорте: год рождения и место? Только тем, что названия городов, районов, объектов культуры похожи на те, которые были в империи СССР? Какая связь между СССР и новой Россией и возможна ли эта связь руками существующих поколений, а других нет, и быть не может?!

 

Наталья Геворкян, дочь сталинского генерала КГБ и биограф Владимира Путина в своем блоге на Svoboda.org поделилась своими мыслями по поводу выступления 95-летнего Даниила Гранина в немецком бундестаге, в том числе и такой: «…Германия, которая, раскаявшись, рванула вперед и стала ведущей мировой державой». Мы же до сих пор не раскаялись, и, соответственно, прозябаем на континенте Евразия на остатках империи и т.д., и т.п. – собственно, ужасающих портретов современной жалкой России предостаточно. Которая, к тому же, не сегодня завтра рухнет в пучину авторитаризма, или в нынешнем его международном звучании – путинизма, который так же непреодоленное, уродливое наследие тоталитарного режима. А путинизм всеми силами старается вернуть советские мифы и ложь в политическую и общественную повестки нынешнего дня. Советские ложь, мифы и мерзость.

 

Наталья Геворкян, разумеется, не одинока в утверждении подобных нелепостей, - это лейтмотив выступлений и действий всей прогрессивно-либеральной общественности в России уже лет 30 кряду. Мысль о все еще проживании/переживании исторической травмы – сталинизма, который до сих пор держит наше темное/трагическое общественное сознание, нашу культуру, набила оскомину и в текстах и западных академических авторов, и российских. Что бы ни бралось в качестве предмета анализа или исследований в современной России, все, так или иначе, сводится, в итоге, к не проклятому до конца сталинизму.

 

Раскаяние, осуждение. Проклятия сталинизму. И денно и нощно. И бесконечные многословные перечисления всех преступлений И. Сталина. Проклятия СССР и ежедневное, как чистка зубов, развенчание советской империи. Мифов, легенд, символов, традиций.

 

Но, ничего более лицемерного и лживого, именно по-совковому лицемерного и лживого, представить себе невозможно. Нет, я не собираюсь кормить наши будни очередными банальностями о том, что взял, дескать, Россию с сохой, оставил с атомной бомбой, - от подобных пассажей тошнит не хуже, чем от десталинизации в обнимку с раскаянием и проклятиями. Но, как вы себе представляете это раскаяние? Особенно, после которого мы рванем в своем развитии вперед, как ракета. Возродим и воссоздадим. Переплюнем весь мир в облике ведущей – берите выше, мировой державы. Заживем солнечно и счастливо. Белые, розовые, голубые и пушистые. Пятиполые – столько ведь сейчас полов вместо прежних архаичных - двух? Словом, каким образом вы видите себе это национальное раскаяние в ушедшей эпохе коммунизма и преступлениях сталинизма? В лучшем случае, Владимир Путин должен торжественно сорвать с собственных плеч   офицерские погоны КГБ и дать многосуточную международную пресс-конференцию по этому поводу. В худшем, мы всей страной должны будем молиться раскаянием до конца своих дней, так?

 

Но, вот ведь беда, - я, например, как и многие другие не хочу никоим образом раскаиваться и проклинать зверства сталинского режима. Повторю еще раз – не хочу до отвращения. И по отношению к тем, кто призывает к неистребимой исторической правде в любое время суток, испытываю то же самое отвращение. Мне и моему поколению, вам всем, то есть, - не в чем раскаиваться и нечего осуждать, не впадая в сахарное лицемерие a la советский комсомол по наказу родной партии. Абсолютно. Тем более, - винить далекое прошлое во всех своих бедах и неудачах. Проклинать и плевать на могилы своих прадедов и дедов (кстати, что по поводу осуждения отца Натальи Геворкян, генерал-майора Пятого Управления КГБ СССР, третьего секретаря советской миссии при ООН в 1946?).

 

Я не господь Бог и не современный российский «либерал», чтобы судить ушедшие эпохи и империи, которые уже не имеют никакого отношения к действительности настоящих событий и не могут иметь. Я не должен раскаиваться во славу непонятно чего за деяния моих дедов и прадедов! Это должны были бы быть их раскаяния и осуждения, они, и только они имели (или нет) моральное право осуждать свои дела. Это была их эпоха – индустриальная эпоха, в которой выплавлялись главные идеологии ХХ века: либерализм, коммунизм, фашизм. О взаимном влиянии и обожании, творческом, так сказать, обмене государственными идеями между Муссолини, Рузвельтом, Сталиным и Гитлером нужно говорить особо, так чтобы прочувствовать парадоксальную неразличимость моделей внутренней политики лидеров ведущих стран. Об этом не очень-то любят вспоминать, тем более анализировать тождественность ряда программ США и гитлеровской Германии, или задумываться о восхищение Рузвельта Муссолини, Гитлером. Так что оставим эпоху и все возможные раскаяния - ее деятелям, и большим и малым, оставим эпоху, масштабы которой мы даже не способны ни охватить, ни прочувствовать.

 

Главный парадокс нашей современной истории заключается именно в том, что вся так называемая десталинизация давно состоялась не столько словами, сколько руками тех поколений – небытие тоталитарного режима коммунизма и было действительностью Оттепели и брежневского застоя. 1953 год – дата смерти тоталитарного режима. Раскаяние и осуждение звучали уже тогда, на ХХ съезде, к которому никто из нашего поколения не имеет никакого отношения. Тогда, когда началась массовая реабилитация. Когда возвращались паспорта и пенсии колхозному крестьянству. Когда стальная поступь строителей коммунизма начала вилять и вихлять все больше и больше в сторону загнивающего капитализма. Когда идеалы коммунизма, как биение сердец каждого советского гражданина в колоне строителей светлого будущего переместились в планы партии и абстрактного народа, а в индивидуальных сердцах рядовых и родовых советских граждан билась неуемная свобода новой жизни. И все современные яростные проклинатели сталинизма родились, выросли, формировались в эпоху, которая и отдаленно не напоминала довоенный СССР эпохи И. Сталина, но которая продолжала раскаиваться и осуждать, без пламенных призывов и проклятий, потому что последовательно действовала, а не трепалась на трибунах, в журналах или на экране телевизора.

 

Тоталитарный режим отнюдь не сводится к системе ГУЛАГ, репрессиям, массовому голоду или миллионам жертв. Да, эту были инструменты идеологии коммунизма, который стремился к построению самого справедливого общества на планете, светлого будущего человечества, в котором индивидуальное и особенное было абсолютно подчинено высшим целям единого целого. Диктатура пролетариата – орудие построения коммунизма на Земле - К. Маркса и В. Ленина, последовательно развернулась в тоталитарную империю И. Сталина. Коммунизм – иступленная жажда пересотворения мира, истории, общества и человека с чистого листа был только одной из ипостасей новых поколений индустриальной эпохи и в России, и в Европе, и в Северной Америке. Но, классический коммунизм сталинского времени последовательно и необратимо трансформировался через «Оттепель» к торжеству индивидуализма, разложению любых «высших» идеалов коммунизма - постиндустриальная эпоха развитого мира была тому надежной порукой. Все для всех стало предельно простым и без затей: отдельная квартира, «дачка-тачка-собачка», фарца, возможности выезда за рубеж; получение паспортов и массовая внутренняя миграция крестьянства в города и спальные районы, всепроникающая коррупция позднего застоя, тот самый административный рынок «Ты мне – я тебе» сверху и донизу. Открытые спецхраны 70-х, куда хлынули интеллектуалы. Западное кино, книги, исполнители.

 

Только воспаленное книгами воображение может представлять себе особую роль или влияние спорадических диссидентов на сознание и волю застойного общества. Авторитарный режим послевоенного социализма, отраженный в организации любых культурных, научных, образовательных, экономических, социальных образований Советского Союза, определял и развитие, и деградацию; и оппозицию, и консерваторов, но в рамках одной единой структуры партийно-хозяйственного аппарата. И сами диссиденты были продуктом именно авторитарного режима Советского Союза, точнее, его последовательного разложения. Конечно, городские сумасшедшие, юродивые или шуты выполняют свою роль в культурной действительности. Но, парадоксальным образом, ударный труд миллионов для создания и запуска производства автомобилей, телевизоров, квартир для индивидуального пользования и потребления был самым действенным способом разложения тоталитарной идеологии коммунизма и всего советского общества. Какой там тоталитаризм и ГУЛАГ, если сытая, вороватая, лицемерная жизнь застоя воплощали собой торжество советского общества потребления: любых административных рычагов, телефонов, блата, знакомств на благо советского гражданина. Разумеется, с проникновенными песнями под гитару у костра, Таганками и Современниками, заводскими санаториями, домами отдыха для культурной элиты и с многими-многими приятными и необременительными знаками нового времени.

 

И, не ЦК КПСС, не КГБ выдворяла запутавшихся в раздумьях или обличениях диссидентов за кордон или в психиатрические больницы, а именно советское общество потребления, во главе с проникновенной, пронзительной и сытой культурной элитой. Инаковость мешала безмятежно потреблять и нарушала стабильный сытый порядок жизни. Трагедия сталинизма в массах рассосалась в буднях застойного времени. Жизнь, мироощущение обрели статус сонной и ленивой вечности, воплощенной в коммунистических съездах, памятниках, плакатах, программах, призывах.

 

Если какая историческая «трагедия» и возможное раскаяние/осуждение и имеют отношение к настоящему, то это сам уход советской империи, точнее, классический коллапс, - непредвиденное, стремительное, быстрое исчезновение «вечной» сверхдержавы в считанные месяцы. Если уж быть совсем точным, то именно состояние так называемого постсоветского общества на территории «Россия» после стремительного исчезновения сверхдержавы и есть та самая трагедия, которая агрессивно вытесняется из общественного и индивидуального сознания и замещается, в том числе и борьбой с мифами и тенями уже далекого прошлого времен И. Сталина. И речь совсем не идет о мириадах эпитетов, метафор, с помощью которых можно выразить вселенскую скорбь по поводу гигантской геополитической катастрофы «рожденных в СССР».

 

Речь идет, прежде всего, о последствиях коллапса «вечности» для общественного и индивидуального сознания, иными словами, о возможной дееспособности такого атомарного скопления индивидов и групп под обозначением: «общество», о возможности воскрешения каких бы то ни было традиций или создания принципиально новых. Попросту говоря, каждому нужно было ответить перед самим собой на вопрос: не является ли постсоветское общество броуновским движением покойников, граждан в состоянии «социальной смерти», или обыкновенных мертвых?

 

А, значит, речь до сих пор идет о фундаментальной возможности индивида и групп к адекватной оценке и прошлого, и настоящего, и будущего. О возможности конструктивной коммуникации и объединения для эффективных, целенаправленных действий любого рода. Потому, основная проблема, над решением которой, так или иначе, бьется и совковое «быдло», и креативный класс; и власть, и все социальные группы проста: обратимо ли исчезновение общества в результате тотального коллапса? Что значит исчезновение? Чего и кого именно исчезновение? Тела Сталина из Мавзолея? Партийных вывесок? Привычных сортов булочек в московских магазинах? Газировки? Советских шедевров культуры? Увы, ответ знают, пожалуй, все, именно потому этот ответ так отчаянно вытесняется, размывается, камуфлируется, забывается. Потому что явленный на свет и суд общественности, он перечеркивает все истерические порывы доказать собственное полноценное живое существование. Нельзя искать черную кошку в темной комнате, особенно, если ее там нет. Нет! Вот в чем главная катастрофа. И сколько ни забрасывают в социальные сети сотнями и тысячами фотографии очаровательных котиков, в пустоте собственного сознания не найдется ни один стоящий кот.

 

Теперь, спустя четверть века(!), только буйная фантазия может предположить, что коллапс СССР заключался всего лишь в его распаде и крахе партийно-государственного управленческого аппарата. На поверку, долгожданное освобождение он ненавистного гнета социалистического авторитаризма, явилось всепоглощающей деградацией, пустотой, гробовым молчанием всего и вся по поводу тотального разграбления материальных и духовных ценностей погибшего СССР; социальных институтов, культуры - за последние четверть века ни одна из социальных групп России не может похвастаться ничем выдающимся. Потому, если и можно говорить о нынешнем, руками и головами наших поколений проживании/переживании культурного шока в результате исторической катастрофы, то, ни о каком подлинном переживании трагедии «сталинизма» и речи быть не может – это никоим образом никому не доступный опыт: ни исторический, ни материальный, ни физический, ни идеологический. Наоборот, маниакальное увлечение разоблачениями сталинизма и советских мифов в постсоветской России только и выдают тот скрытый культурный шок, историческую травму коллапса, доступную всем и каждому, которую старательно вытесняют в сражения с тенями прошлого.

 

Сталинский СССР исчез во всех своих ипостасях вместе с индустриальной эпохой в первой половине прошлого века. Брежневский модернизация Союза задохнулась застоем любых сфер жизнедеятельности советского общества. Итог перестройки – мгновенная, как самоубийство, гибель сверхдержавы, то есть, стремительное исчезновение всего общества, соответственно гибель любых социальных институтов; культуры и исторических традиций.

 

Так проходит мирская слава.

Так что раскаиваться можно только в своих вселенских иллюзиях и осуждать только собственные фантазии о том, чего нет и быть уже никогда не может. Ни Союза, ни просветленной России. Ни освобожденной культуры, ни русского духа, ни национальных традиций. Последние существуют и возможны только как активная, целенаправленная деятельность индивидов и групп в настоящем. Вне и помимо этой деятельности «здесь и сейчас» никаких ценностей, артефактов, традиций нет и быть не может. Собственный смертный облик – вот что готовы были бы заложить миллионы россиян любому дьяволу, за все, что угодно, но только чтобы вернуть ТОТ, прежний, живой, осмысленный, целеустремленный взгляд. Ту, прежнюю активную деятельность, которая завершалась достойными результатами. Тот критических взгляд и ум, которые были направлены на живой, жизнедеятельный авторитаризм, а не на призраки ностальгии над полупустым Евразийским континентом, даже в рамках прочерченного путинизмом Евразийского проекта. Усилия и порывы тщетны, когда собственная жизнь разрывается в своих фундаментальных основаниях, между детскими ощущениями гигантской сильной страны и зрелыми терзаниями по поводу собственных неудач.

 

Возможно, виноват все тот же забальзамированный труп вождя народов, который все еще лежит за Мавзолеем. Возможно, возможно! Ведь он до сих пор прекрасно сохранился – это факт, и, благодаря особой советской технологии бальзамирования, не стал прахом и тленом даже за полвека, и все еще парализует сознание и волю российского общества, прежде всего власти, особыми миазмами в атмосфере Красной площади и Кремля.

 

Что делать, - в Германии забальзамированных вождей нет, и не было, а в осуждении и раскаянии немцам очень активно помогали Советская Армия, войска союзников и Нюрнбергский процесс. А те забальзамированные вожди, которые хранились в социалистических странах Европы – уничтожены навечно, и Георгий Димитров, и Клемент Готвальд. Но, все равно, все постсоциалистические страны Европы не могут похвастаться особыми достижениями в деле построения процветающих демократических государств. Да и раскаяние немцев тоже иногда являет себя в довольно причудливых формах. Не так давно британский издатель-авантюрист выпустил репринтные издания всех нацистских газет, полный тираж которых был распродан уже до обеда в самой Германии за приличные деньги. Немцы, конечно, возмутились, но осадок остался. К тому же, пойди, разберись в тонкостях отличий между нацизмом и фашизмом.

 

 Последний сохранялся достаточно долго и после второй мировой, без всяких осуждений, покаяний и в Испании, и в Португалии. А в Италии сохранилась квартира-музей Муссолини, которую хранит дочь великого дуче и из которой неизвестные злоумышленники уже в нашем веке похитили законсервированные мозги Бенитто. Возможно, этот артефакт долгое время отравлял сознание итальянского народа и не давал ему стать на один уровень с великой Германией? А может, все дело в том, что Ангела Меркель, выходец из ГДР, не против напомнить или подчеркнуть социалистическое происхождение, вплоть до использования слов из обихода ГДР, даже когда речь идет о косметике? Именно поэтому злые языки и утверждают, что нынешний немецкий канцлер реализовала все планы… Гитлера, но, только не бряцая оружием и не уничтожая миллионы в концентрационных лагерях. Как причудливо тасуется колода!

 

Не сам сталинизм, а его вина в настоящем - вот нерешенный вопрос постсоветских лузеров от мала до велика, - каким образом вожди ушедших тоталитарных эпох могут определять жизнь потомков в третьем поколении, которые существуют на территории исчезнувшей империи? В финансовом плане понятно – речь может идти о гонорарах за разоблачительные статьи и о размерах грантов на исследование трагедии сталинизма – чем ни определение жизни будущих поколений. Но, в нашем случае дело не только в деньгах – якобы не прожитая до конца трагедия сталинизма не дает нам до сих пор вздохнуть полной грудью свободы и уверенно покорять мир с просветленными либеральной демократией душами. К тому же, на авансцену современности стремительно выходит поколение уже рожденных в России, а не в СССР.

 

Отношение двадцатилеток к недавнему прошлому формируется под влиянием родительских рассказов-воспоминаний-впечатлений, обильно увековеченных всеми возможными способами, а больше ничем. Ничем! Кроме действительности, на которую порой лучше не смотреть внимательно и долго, и самое ужасное в этой действительности – потерянные глаза родительских поколений. Современность все пробавляется пересыпанием хроники событий, ностальгическими воспоминаниями и пересказами исчезнувших картин жизни, но, в них отсутствует, да ее и не может быть, за редкими исключениями, связная логика понимания взлета и краха сверхдержавы, собственной жизни и собственной социальной смерти. И даже когда эти глаза излучают ненависть и проклятия всему советскому прошлому и настоящей власти, в итоге только и остается, что пустота и никаких действий. И, что же национальное раскаяние или осуждение преступлений сталинизма? Это освежит лицо, уберет тени из-под глаз и вернет им живой блеск? Как прикажете поступать? Или просто ввести в школах вместо «Ленинских уроков» уроки «Проклятие сталинизма» страны, которая ушла в небытие и если и является, то, как осколки льда в памяти? Переименовать каждую пядь исчезнувшей империи, а заодно и собственные биографии? Развеять по ветру прах и вождей и рядовых граждан эпохи сталинизма? Развернуть в национальных масштабах сеть филиалов для нанесения особого макияжа постсоветским гражданам по аналогии с укладкой и макияжем головы покойника в гробу в похоронном бизнесе?

Мы, как и любые покойники, остаемся глухи к настойчивым призывам прогрессивной общественности развитых стран посыпать себе голову пеплом эпохи, ушедшей в небытие, наоборот, мы с удесятеренной энергией воскрешаем любые мифы прошлого, и правые, и неправые. И если кто-то может вообразить, что его гневная, яростная критика действующей власти не представляет собой все те же превращенные мифы совкового недовольства партией и Советами на кухне, то такое простительно только покойному сознанию.

 

Где же кроется этот самый спасительный поворот, а лучше рывок новейшей российской истории? Да и есть ли она, эта история, то есть развитие не только в пространстве грядущего Евразийского проекта, но и во времени собственных мыслей, чувств и дел? Современные покойники тоже страдают ностальгией, но для этого совершенно необязательно укладываться в гробы. И даже если можно хвастаться загоревшими на зимних курортах телами, безудержно потреблять изобилие, созданное по чужим лекалам, это не спасает абсолютно от абсолютно покойного состояния мыслей и чувств. Иначе, почему действительность неизбывно напоминает кружение в замкнутом круге одних и тех же проблем на протяжение уже(!) десятилетий? Если спустя двадцать лет после краха СССР продолжать истерически восторгаться или камлать на пресловутый дух 80-х империи, проваливающейся в Тартарары, но на нынешних площадях и проспектах, то только и остается с ужасом сетовать, что не на долгожданное пробуждение свободы, а на погребной, могильный дух всего постсоветского общества, который и выветрить никаким образом невозможно.

 

Нет, надрывный призыв к исторической правде, осуждению и раскаянию, к списанию всех бед современной России на Иосифа Сталина и тоталитарный СССР его эпохи – это не просто блажь особо одаренных граждан или мания, освободиться от которой не помогут и легионы лучших психотерапевтов. Нет. Согласитесь, - а каким же еще благопристойным образом можно оправдывать всепроникающую импотенцию даже лучших из лучших креативного класса, не говоря уже о многомиллионном совковом быдле, если всего то, что получается, так это закатывать «кухонные истерики» с использованием современных средств коммуникации и клеймить денно и нощно «кровавый режим» или пытаться продолжить погибшее недавнее прошлое в настоящем? Даже если это советское прошлое упаковывать в обертки традиций Российской империи, ушедшей в небытие век назад. Даже если советский кухонный интеллектуальный душок раскрашивать всеми цветами радуги по рецептам западной культуры. Но, только так, и не более того. За четверть века «рожденные в СССР» только и продвинулись что в производстве проклятий сталинизму и призывов к раскаянию непонятно кого перед кем.

 

Но, быть может, миазмы сталинского трупа на главной площади столицы не при чем. Тут ведь тоже особая ирония советской истории, - наши яростные борцы с тяжелым наследием сталинизма совсем не производят впечатления людей, только-только покинувших ГУЛАГ, или психиатрическую больницу времен застоя, наоборот, - их жизнь в брежневском СССР, мягко говоря, никак не напоминала тоталитарную действительность сталинизма. Да и в современности они обустроены и, опять же, не производят впечатления людей, существующих на среднестатистическую зарплату далекой Чукотки. Среди них немало детей из вполне себе обеспеченных в советские времена столичных семей, более того, среди них достаточно потомков советской элиты.

 

Что и вспоминать злым словом теперь о застойной вольнице, - а по-другому и не назовешь эти времена эпохи Леонида Брежнева, - СССР тогда воплощал чуть ли не добродушное, пусть и ворчливое, иногда строгое, но языческое божество. Он мог наказывать, мог ссориться, мог обижаться и негодовать, но, в конце концов, закрывал глаза на все провинности подопечных на вверенной ему территории, за исключением одной – сомнений, а тем более действий, направленных на низвержение своего собственного могущества и величия. Какие раскаяния о собственной жизни в застойном времени? Те самые раскаяния, от тех же самых борцов за светлые идеалы либеральных ценностей, которые в массе своей вполне себе благополучно существовали в ту эпоху, захлебываясь от анекдотов, сарказмов, ерничания в адрес Генерального Секретаря ЦК КПСС? От тех самых граждан, которые воплотили действительностью будней конец любых идеологий, - это была поистине эпоха постмодернизма, постмодернизма не столько в текстах или живописи, а постмодернизма повседневных поступков, того самого способа воспроизводства индивида в действительности эфемерных ценностей всего и вся. От тех самых граждан, которые в итоге получили в избытке все то, чего им, в действительности так не хватало: возможности свободного безудержного потребления любых продуктов, свободного перемещения в любых направлениях постиндустриального мира?

 

Впрочем, это только внешняя канва развития событий заката империи, которая при всем желании многочисленных страдальцев от ужасов коммунизма, никоим образом не подсказывает логику, законы такого сокрушительного и необратимого краха не только партии и советской плановой экономики, но и всего советского общества, любых возможностей конструктивной коммуникации, сотрудничества и развития страждущего свобод общества вперед, а не к пропасти. Согласитесь, - недовольство пустыми прилавками и свободой перемещений еще нисколько не говорит о готовности граждан/общества преображать и развивать собственную страну, а не только челночный бизнес даже руками прослойки между пролетариатом и колхозным крестьянством. Развивать экономику и социальные институты, а не уровень личного благосостояния и рейтинг в списках Forbes. Не думаю, чтобы Иосифа Сталина и наших прадедов-дедов можно каким-бы то ни было способом обвинить именно в таком сценарии развитии событий. Но, подобные фантасмагории – вечный удел борцов с наследием сталинизма, - кого же еще винить, не самих же себя!

 

Собственно, в этой катастрофе коллапса СССР и скрываются все истоки ненависти и категорического отторжения любых оттенков либеральных ценностей постсоветскими адептами сверхдержавы социализма ХХ века и сторонниками столь ненавидимого креативными либералами Владимира Путина. «Нужно ли было во время В.О.В. сдать Ленинград, чтобы спасти сотни тысяч жизней?» - для этого путинского большинства это трансформируется в другой, доступный для голов и рук вопрос: «Нужно ли было раскатать по бревнышкам гигантскую империю, системы экономики и социальных институтов чтобы погубить и жизни, и судьбы миллионов собственных граждан?» Обеспечить развитие единого целого, не оплевывая, не обхаркивая, не вытирая ноги о свой народ, о своих родителей, братьев, сестер. Разумеется, теперь этот вопрос совершенно риторический, – что сделано, то и сделано, но вот что касается раскаяния и осуждения – вот, казалось бы, подлинный, а не вымышленный повод, коль все, что было нужно для необратимого разрушения СССР было сделано нашими собственными руками. Но, раскаяние – это континуум поступков, больших и малых, направленных в будущее.

 

Раскаяние – это осознанная воля к решительному действию. Другое дело, что травмированное коллективное сознание, точнее сознание атомарного скопления индивидов на развалинах собственной державы не лучший союзник для решения не только таких вопросов, но и для организации системы эффективных поступков по созданию общества, экономики, политики с нуля. Особенно, когда на веку тех же самых поколений исчезнувшая страна в противостоянии США в Холодной войне определяла облик всей планеты ХХ века.

 

Если уж история и умеет скалиться, то всегда в свое время и в нужном месте, здесь и сейчас. Особенно тем, кто пытается осуждать, проклинать ее собственный исторический замысел, кто пытается представить ее слишком уж рефлексирующей по поводу собственных трагедий, промахов или неудач. Каждому поколению она предоставляет возможность собственного выбора, но за собой всегда оставляет свои собственные секреты о подводных камнях на пути к великим целям. Пока российские лузеры заклинают раскаяние и осуждение ушедшего, незнакомого им совершенно сталинизма, история выкладывает на повестку дня свои собственные наглядные примеры.

 

Современный Китай, поколения Поднебесной, которую они получили в руки от Мао Цзэдуна, не тратя времени на споры о необходимости захоронения мумии Великого Кормчего, не раскаиваясь в жестоком подавлении недовольств на площади Тяньаньмэнь, не отказываясь от смертной казни, съездов КПК, от портретов великого вождя рядом с роскошными рекламными щитами производителей мировых брендов и очаровательными проститутками с прекрасным английским в центре Пекина, превратился во вторую, а по оценкам ряда экспертов – в первую экономику мира. Хотя Поднебесная скромничает, и вежливо уступает первое место США, разумеется, с хитрым азиатским прицелом, Китай не испытывает недостатка в собственных миллиардерах и даст фору тем же американцам, подсчитывая состояния нынешних партийных и государственных функционеров, а также свободных бизнесменов, сознающих необходимость партийного контроля. Китай стремительно развивается во всех сферах жизнедеятельности, производства, науки и культуры и год за годом успешно повышает уровень жизни полуторамиллиардного населения, обильно инвестируя не только в азиатские страны, но и в африканские, европейские и постсоветское пространство. Как производит для всей планеты все, что угодно, даже сувенирные значки Нью-Йорка в аэропорту Кеннеди.

 

Судя по состоянию великолепных современных дорог и уровню развития инфраструктуры, Поднебесная не страдает от переизбытка дураков, в отличие от России. Её жизнь, особенно в крупных городах, ничем не напоминает тоталитарный режим маоизма, а, наоборот выглядит современной, насыщенной и разнообразной, такой же, как и великолепная китайская кухня с историей в несколько тысячелетий. И как-бы ни вопили российские борцы за свободу осуждения сталинизма о нищенской рабской жизни, например, китайских крестьян и фермеров, можно только подсказать горлопанам, что 35% площадей современных высокотехнологических теплиц мира находятся в Китае и треть, а то и половина экспорта фруктов и овощей в Европу, Россию, США дает именно Китай, и нужно просто дать себе труд познакомиться с жизнью современных китайских фермеров, да и не только фермеров, чтобы осознать, насколько далеки российские призывы к раскаянию, как стимула к развитию, от действительности жизни Поднебесной. Так же далеки, как и детская возня-борьба за права сексуальных меньшинств – последнее прибежище либеральных радикалов на пути к мифическому успеху осуждения сталинизма, меньшинств, которых достаточно в Поднебесной без всякой борьбы за их права в подтверждение собственной цивилизованности и уважения к правам любых форм сексуальных отношений, даже если это эксгибиционизм от божьих коровок с китайских плантаций чая, который губами собирают девственницы.

 

И все это стремительное развитие Китая, и превращение его в одну из первых держав мира произошло на отрезке последнего 30-летия, как раз в то самое время, когда великая и могучая Россия барахталась на дне пропасти «раскаяния» и «осуждения» без всякой надежды не то, что подняться с колен, но хотя бы перевести дух. Впрочем, взывать к китайской модели реформ и развития собственной страны теперь совершенно бесполезно так же, как и бесполезны попытки реанимировать труп Иосифа Сталина, труп СССР или мириады трупов собственных лицемерных иллюзий, рожденных в Стране Советов. Но уж что становится совершенно очевидным, так это то, что китайскому обществу мумия Мао по китайской технологии и наследие маоизма ничуть не помешали обыграть или обойти немало первоклассных мировых игроков, не поступившись ни пядью собственной территории, ни одной китайской традицией. А, только развивая, совершенствую, изумляя. Дай нам, Конфуций, возможность всем жить в эпоху таких перемен!

 

Пример Азии российским представителям прозападных систем демократических свобод и либеральных ценностей – пощечина наотмашь, - ничто так не унижает сознание столичного русского человека с высшим образованием, как попытка провести аналогии между свободолюбивой русской душой и азиатчиной. Тем более, с коммунистическим Китаем, - а он еще как потряс в свое время мир маоистской жестокостью, нетерпимостью, варварством и изощренными моделями тоталитарной организации собственного общества, которые осуждал даже брежневский СССР. Но, вопрос для России остается, открытый и издевательский, - каким образом Мао, его режим и великие проекты, уничтожавшие сотни миллионов китайцев в 60-х и 70-х прошлого века оказали влияние на развитие страны последующими поколениями и КПК, и китайского общества? Насколько же все-таки уместны и оправданы подростковые истерики российских креаклов переписать, – в который раз(!), ушедшую навсегда историю СССР и сталинизма, чтобы получить долгожданный, благотворный импульс к стремительному развитию великой страны? Насколько рабское либеральное заискивание перед сильными и великими мира сего за океаном говорит о готовности начинать действовать, не заискивая, а на равных, сохраняя собственные достоинство и суверенитет?

 

Если уж кому-то так претят аналогии с коммунистической Азией, то можно вернуться в столь любимую нашими интеллектуалами старушку Европу, - не все тот же неистребимый имперский дух абсолютного превосходства питал и фюрера Адольфа Гитлера, и нынешнего канцлера – избранную на третий срок Ангелу Меркель? Что же осудившая лагерь социализма свободная во всех смыслах Европа после падения Берлинской стены? Разве не сетует Freedom House в своих отчетах на бывшие страны социализма, которые совсем не оправдали, после осуждений и раскаяний коммунистических режимов, надежд прогрессивного человечества Северной Америки, и дело не только в Викторе Орбане и «орбанизации» Венгрии по образцу и подобию… Владимира Путина и путинизации современной России? Не означает ли подлинное раскаяние и осуждение прошлого, прежде всего, воли к действию, к взаимовыгодному сотрудничеству общества на благо целого, без оглядок на соседей и церберов-хранителей особых либеральных ценностей на планете?

 

Но, увы, - что остается делать постсоветской территории «Россия», есть воли у поколений нет, как нет ее у любых покойников, невзирая на их сексуальную ориентацию или национальность. Не помогают никакие международные организации и даже Международный Красный Крест, при всем своем желании не смог бы помочь, но совсем не потому, что отказался бы спасать от социальной смерти поверженных граждан Советского Союза. Увы, его эксперты только и могут, что поделиться богатым опытом спасения утопающих обществ, как сделал это, например, Даниель Тюрер, профессор права, член Международного комитета уважаемой организации. Опыт говорит отнюдь не в пользу наших иллюзий.

 

Перед государством и обществом в состоянии коллапса, считает профессор, есть только два пути. Первый был опробован еще в Англии после гражданской войны в XVII веке и многими континентальными государствами после 30-летней войны: учреждение Левиафана, дабы преодолеть и усмирить внутренние противоречия, что, разумеется, не является самоцелью, а только лишь подготовкой пути к последующему либеральному разделению власти конституционным государством. Да, с точки зрения прав человека и принципов самоопределения, Левиафан, чудовище, смертный бог, крайне нежелательная перспектива, пусть даже и временная. Но, ведь второй путь: попытки людей перестроить собственное государство от основания через самоорганизацию в рамках гражданского общества представляют собой, в действительности, довольно хрупкие романтические надежды и порывы, неспособные к реализации, к длительному и стабильному существованию.

 

Коллапсы империй, увы, не делят гибнущее общество на правых или не правых, на власть и народ, на махровых консерваторов и светлых либералов, на глупцов и дураков, на талантливых и посредственных. Так же, как невозможно жить в обществе и быть от него свободным, невозможно избежать и собственной смерти, коль гибнет единое целое. Конечно, никому не запрещено лелеять мечты о собственном бессмертном существовании под лозунгом: «Живее всех живых!», поплевывая в небытие собственной истории. Но, теперь социальные трупы могут спокойно себе пребывать под Солнцем, даже не пользуясь особыми дезодорантами, и почему бы не любоваться собой в зеркале собственных бессмертных иллюзий?

 

Итак, не говорят ли бесконечные российские призывы к раскаянию и осуждению сталинизма и коммунизма только о том, что воля к созиданию навсегда утрачена и никакие всхлипывания над прошлым не имеют абсолютно никакой цели, никакого смысла? Не значит ли коллективная воля к созиданию и преображению собственного мира чего-то большего, чем жалкие, неуместные слезы или истерики по-поводу того, что прошло и стало былью? А потому, призывы к будущему на кладбище собственной истории сродни речи над гробом, которая посвящена современным средствам омоложения и продления жизни – не важно, в чьих устах звучат эти призывы. Очевидно, что логика собственной истории имеет свой, пусть и недоступный покойникам смысл, как бы ни скрежетала зубами лучшая креативная часть общества, которая, кстати, умеет искусно камуфлировать свое мертвое сознание и внешний вид, чего не скажешь о постсовковом быдле. Готовить путь для будущего, храня неприглядную покорность не Левиафану(!), а собственной смерти, и рваться с победными знаменами вперед к новым высотам – разные измерения бытия, кто спорит.

 

Но, скрытый смысл нашей истории так и останется недоступен и обществу, и отдельным индивидам, даже если они в годы коллапса сверхдержавы находились в творческой командировке в далекой Антарктиде. Смысл истории станет доступен только поколениям, не оглядывающимся в прошлое, за недостатком времени, когда дел слишком много, чтобы забываться в песках ушедшего времени. Поколениям, которым будет видно их собственное будущее, а не тлен и мрак постсоветской территории «Россия». Поколениям, которым доступны будут, прежде всего, действия, а не раздавленная коллапсом рефлексия. Поколениям, не проклинающим и не осуждающим то и тех, кто навсегда ушел с исторической арены. В том числе и «рожденных в СССР».

Они даже не будут об этом особо размышлять, предоставив историкам и любителям самим копаться в гигантских архивах всемирной паутины. Аминь.